Январь. Дневник и сон - Катарина Венцль

28 января
Из бачка вылезает пленка, на пленке портрет, 37 женских голов, кажется, абсолютно одинаковых. Одно и то же ли там, интересуется плотненькая девушка высоким голосом, смущенно моргая глазами (ждет подвоха). - Одно и то же, получает в ответ. - Что, серъезно? настаивает она. - Нет, не серьезно, - возражают шутя. Ведь как что-либо или ктолибо на разных кадрах может быть одним и тем же, если один кадр следует за другим не только в пространственном, но и во временном измерении.
В китайском ресторане на бульваре вращается круг на столе, чайник едет по рукам. Когда разговор переходит к кино ("Ars amandi"), композитор (литератор? искусствовед?) предлагает представить, будто известные названия кинолент на самом деле обозначают бесстыжие порнофильмы и цитирует какой-нибудь первый пример. Дальше сыпится навалом: Иван Васильевич меняет профессию, Гараж, Рокко и его братья, Осенний марафон, Дневник его жены... По ресторану носится молодая кошка, в погоне за кончиком собственного хвоста. Хвост извивается, она пытается защемить его задней лапой, но хвост все ускальзывает, а кошка или не понимает, что хвост этот - ее, или просто увлечена игрой с самой собой (одному бывает так скучно), или же хочет привлечь внимание гостей (одному бывает см.в.).
В подвальном кафе (посещаемом преимущественно иностранцами, безвозвартно втянувшимия в трясину темного мира Достоевского), расположенном на мягком изгибе узенькой речки, сделали очередной нерешительный ремонт, повесили уйму картин, ранее выставлявшихся в одном из художественных магазинов на проспекте (оптом купили, наверное, со скидкой за количество). Мужчинам приносят черный чай с запахом дегтярного мыла, одному двойное кофе. Ему же достается двойная порция водки - не все гости жалуют прозрачный подарок в граненом стакане.
На улице валит липкий снег, застилая мосты и крыши.