03.03.2003
Музыка
Рассмеяться до шутки, или Музыка
- это стихия
[Елена Невердовская]
Композитор
Олег Каравайчук в телевизионном интервью сам задавал себе вопросы и
сам на них отвечал. Почему он сочиняет музыку для рогов? - рог издает
чистые звуки, которые не могут замутить исполнители привнесением собственных
эмоций, чувств, души. Почему он не ходит в филармонию? - потому что
в музыке, которую исполняют в концертных залах, нет ритма, один метр.
28 февраля, практически одновременно, состоялись два концерта, которые
могли бы точно проиллюстрировать высказывания Олега Каравайчука о душе
и звуке, метре и ритме. В Большом зале Филармонии играл французский
аккордеонист Ришар Галльяно, в Белом зале Мраморного дворца ансамбль
ударных "Crash" исполнил десять пьес - визуальных композиций
для рук, тел, деревянных палочек и барабанов.
Галльяно и его инструмент, чутко улавливающий и отражающий каждое душевное
движение музыканта, покорили зал исполнением, скорее, мелодичных песен,
чем пьес. Стало понятно, что имел в виду французский музыкант и композитор,
когда говорил о своей работе в оркестре Нугаро: "Я понял значение
мелодий. Теперь, садясь за фортепиано, я представляю, что сочиняю песню,
хотя почти все мои произведения написаны для инструментов". Музыка
Галльяно, которую сам автор называет "new мюзетт", скорее
сентиментальная, чем чувственная. Она напоминает легкий флирт, томление
по "смутному объекту желания". Кроме собственных сочинений
французский аккордеонист сыграл произведения Астора Пьяццолы. "Танго
нуэво" знаменитого латиноамериканца звучало резким контрастом грустной
и легкой "new мюзетт": как история трагичной любви, как сюжет
кровавой свадьбы перуанского завоевателя - последней влюбленности парижанина.
Соло аккордеона Галльяно и музыка, исполненная трио (аккордеон, гитара,
контрабас), - это альтернатива тупику, которым, по словам маэстро, кончается
путь музыканта, выступающего на различных конкурсах, получающего призы
и награды. Быть собой, найти индивидуальный язык - такую задачу ставил
Галльяно и, смеет надеяться, решил.
Ансамблю "Crash" не пришлось выбираться с магистральной дороги,
музыкантам - избегать тупика. Они двигались по обочинам - выступали
"Street Noise" на городских ярмарках, площадях университетских
городков, школьных кафе и парках. Они гастролировали по Америке, выступали
в Центрах Современного искусства, на фестивалях исполнителей на ударных
и на фестивалях джаз-модерн танца. Петербург - это первая гастрольная
поездка "Crash" за пределами США, а концерт 28 февраля в Белом
зале Мраморного - первое выступление во дворце.
Четыре человека, одетые в черное. Инструменты: руки, деревянные палочки,
барабаны, кимвалы, и еще - молнии на куртках, ткань футболок, стулья…
Каждое движение, каждое прикосновение, даже не порождающее звук, вписано
в партитуру пьес и воспринимается как нота или пауза. Музыканты исполняют
сложные ритмические композиции на своих палочках и палочках друг друга,
как ложкари на ложках. Ладонями на коленях отбивают чечетку, напоминая
традиционных чечеточников в подкованных штиблетах. В бешеном темпе они
кружат вокруг огромного барабана, успевая - ударить, отбить, ответить.
Их игра "Вокруг барабана" похожа на камлание. Но не только.
Музыканты, сидя на стульях с колесиками, перемещаются по замысловатым
траекториям. Своим движением они создают монотонный звуковой фон, напоминающий
шум приближающейся электрички в метро, движение конвейера на заводе.
Ритм, темп, точность - характеристики современности. Нет времени заметить
жест, почувствовать руку, угадать настроение - нужно быстро отреагировать:
ответить до вопроса, рассмеяться до шутки, потрепать по плечу до слез.
Композиции "визуальной перкуссии", исполненные "Crash"
захватывают без остатка, не оставляя возможности что-то пережить, почувствовать,
тем более, проанализировать. "Это - вода. Или песок. Или огонь.
В общем, начало без начал. Это стихия, в которой человек должен чувствовать
себя, как рыба в воде" (О. Каравайчук).
